Братцы определились с фамилией своей линии.
С Балленштадами они в достаточно близком родстве - Дару они приходятся троюродными братьями.
В общем они ди Диссан. - Алессий ди Диссан и Дамиан ди Диссан.

---

Ну вот.... с 22 апреля у нас поднимут плату за проезд в городском и пригородном автотранспорте...
Теперь проезд по городу будет 15 рублей..

@темы: городские новости...

---

Мда... сегодня адекватом я точно не страдала.

---

под настроение

---

А еще я наконец-то села и сделала перчатки для Яра..
Бисерная игла и мононить рулит.
Перчатки с наружным швом, но ему такие и нужны..
За выкройку огромное спасибо [J] ira_scargeear[/J]



и просто Крис

---

Старшие близнецы.

Предупреждение: Некрашеная кукла.

Они всегда вместе. С самого первого момента и до конца.
Мои старшие близнецы - Янтарь и Морион. Или Алессий и Дамиан.

+3

А Славушка сейчас такая...

Но блондинкой она мне нравится больше... Будем делать ей длинный блондинистый парик)

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Почта охренела в конец((
Нафига им сайт отслеживания, если они все равно информацию на нем не размещают??((
Наша головушка как засветилась 4 апреля в Москве на приемке... так и все...
А уже 11-е!!!!
Они улиток на работу наняли??? Из Москвы в Белгород норматив 4 дня!
__________________________________________________________________________
12-е апреля - обработка в Москве!!!!!

@темы: злобное на почту

---

Что -то подозрительно часть я стала ощущать себя в последнее время вьючным товарищем... И в прямом и в переносном смыслах...
В прямом - это когда идешь с работы а на тебе сумка, фотоаппарат, портфель с бумагами на завтра, ну и пакет... А сегодня просто была феерия.. ездили в Старый Оскол....ну естественно .. там же конфетная фабрика "Славянка" и конфеты стоят подешевле чем в Белгороде... Ну и наши дамы назаказывали... на работу уже не успевали вернуться... и я лично пока шла домой ржала над тем, как все смотрится со стороны... На плече сумка, подмышкой портфель, в зубах пакет с кукурузными шариками, и еще 4 фирменных пакета фабрики... Под локтем коробка конфет которую нам наш инспектор подарила в Старом Осколе....еле дошла до дома...

---

Подкорректировала эпиграф... подсчитала по итогам количество ребят дома...
Вышло 20 штук народа дома вместе с йориками....
Выпала в осадок...
Они как-то так распределились по поверхности комнаты... что все одновременно в поле зрения не попадают.. И кажется что их немного...

---

Я вот думаю......
может кто-то хочет конкретно кого-то из ребят увидеть фотографии???
А то и хочется пофотграфировать... а кого первым - не могу определиться))
А так хоть стимул будет)

---

И чего мне спокойно не сиделось и не доделывалось предыдущие недоделки??
Нееет.. приспичило "поискать приключений"... в смысле освоить новое для меня направление - что-то из шнура...
Сначала я думала что вязать этот самый шнур - у меня глазки в кучку соберутся.... Но неет. повезло...
Потом собрав ето воедино встал вопрос КАК! сшивать все эти перекрестья....
Это ж писец какой-то...(
В общем если не заброшу эксперимент в этом направлении - возможно что-то и покажу... Но чувствую - нескоро..(

---

Я прошла тест "Ваш психологический возраст"

Ваш психологический возраст - Результаты теста

Ваш психологический возраст равен 16.

Юношество. Счастливое и почти беззаботное время. Наслаждайтесь жизнью на все 100 процентов

Пройти "Тест на определение психологического возраста" здесь

---

Ну вот ...... еще один долгострой закончен... Правда он не относился к бжд-куклам, но от этого менее долгостройным не стал...
На тот момент как мне приспичило это связать - у меня были только розовые нитки... и потому получился этакий йозовенький тортик....
Как он называется в Парадизе не помню..Вязался на джуку.

Демонстрирует Слава-маленькая.

И тоже самое со вспышкой

@темы: долгостой вязательный

---

ХАЧУ!!

03.04.2013 в 11:17

Пишет  llsonya:

[Akagi Doll] и снова Tanta
переодеванием существующего занимается не только Ангелл Студио. вот и Akagi Doll очередной раз переодели своего единственного 72 см мужика. Tanta теперь у нас фентезийный вариор с повязкой на глазу , при мече, перьях и прочих причиндалах, в нормал и белом скине. ауфит продается и отдельно.

у конторы появилась и новенькая отдельнореющая голова 1/3, но особого упоминания она не заслуживает и лежит тихонечко под катом.










та самая голова Yao guang

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

У меня очередной переклин....
Кельтские узоры.
Относительно честно стырено с просторов интернета.


В VII в. до н.э. кельты начали покидать континентальную Европу, переправляясь через пролив и расселяясь на территории нынешней Великобритании. Кельтские вельможи покровительствовали развитию народных промыслов. Особенно славились ювелирные украшения с характерными орнаментами.

Кельтское искусство и декоративно, и духовно. Тесно связанное с традициями и верованиями кельтского народа, оно выполняло три основные функции:
- наглядно изображало историю;
- украшало;
- несло религиозную символику.

Согласно мировоззрению того времени, существует семь первозданных форм жизни: растения, насекомые, рыбы, рептилии, птицы, млекопитающие и люди. Все они отражались в кельтском искусстве, но в стилизованной и образной форме, поскольку копировать Создателя запрещалось. Человеческие фигуры (антропоморфные существа) изображены с вытянутыми конечностями, бородой, животные (зооморфные существа) представлены с переплетающимися ушами, хвостами и языками.

Кельтские узоры весьма разнообразны. Они могут быть как прямолинейными, так и криволинейными. Прямолинейные узоры включают геометрические орнаменты, например прямоугольные или ступенчатые, а также их измененные формы с диагональными линиями. Криволинейные узоры содержат спирали, переплетающиеся полосы и узлы.

Древние декоративные формы были достаточно простыми; набор ограничивался линиями, крестами и кругами. Они основывались на наблюдениях за такими небесными телами, как Солнце и Луна. Так, крест означал четыре ветра, четыре сезона, четыре стороны света.

При отгибании концов креста на 90 градусов фигуре придавалось движение. Этот орнаментальный узор известен как свастика – один из наиболее распространенных художественных символов древнего мира. Он означал хорошее предзнаменование и благословение и, что мало кому известно, использовался христианской церковью. Слово «свастика» (производное от англ. svasti) – «процветание». Трискелис, трехконечная свастика, считался символом солнца начиная с бронзового века (самые ранние узоры датируются 1500 гг. до н.э.)
Сегодня этот символ изображен на гербе острова Мэн (слово «трискелис» образовано из греч. tri и skelos – «три ноги»). Спиральные узоры произошли из свастики и трискелиса.


Колесо символизировало солнечные лучи. Множество колес самых разнообразных форм было захоронено в могилах, чтобы освещать путь покойного в загробной жизни. На скандинавских резных камнях 1500 гг. до н.э. обнаружены колеса в виде квадрата с закругленными углами.

Между 3000 и 1500 гг. до н.э. египтяне использовали спиральные узоры для росписи потолков гробниц фараонов: одни из них образовали узорчатое кружево, а другие составляли бордюры. Важное место играл цвет, наиболее распространенным был красный, желтый, синий, зеленый, черный и белый. Часто включались растительные мотивы, связанные между собой спирали и завитки. Последние применялись для окаймления деталей, а концентрическими кругами украшали печати.

Спиральный мотив распространился из Скандинавии в Шотландию и Северную Великобританию (в музеях этих стран можно увидеть множество предметов, украшенных спиральным орнаментом, например рукоятки мечей).

Кельты научились создавать новые виды спиралей, а также выводить две полосы или более из центра круга. Наличие множества полос подразумевает возможность их пересечений. Полосы заканчиваются зооморфными мотивами или огибают другие спирали, образуя подобие непрерывного узора.

Скандинавские предметы бронзового века украшались главным образом спиралями, соединенными S- или С-образными кривыми. В природе, например, в раковине улиток большинство спиралей закручено по часовой стрелке, в то время как кельтские спирали могут иметь разные направления. Это чередование в узоре создает сбалансированность, и в этом заключается главная особенность кельтских мотивов.

В более поздних кельтских узорах спирали расположены друг от друга на значительном расстоянии и соединены длинными сужающимися кривыми – спиралями-воронками, названных так потому, что две линии расходятся из центра мотива наподобие воронки, формируя широкую кривую. Затем линии возвращаются, чтобы снова соединиться и затем разойтись. В результате возникают узоры из спиралей и изящных кривых; пустые участки нередко закрашиваются или заполняются декоративными деталями. Спирали-воронки возникли на Крите и оттуда в бронзовом веке пришли в Великобританию, где и были приняты кельтами, которые стали украшать ими ювелирные и другие изделия. В Великобритании такие спирали можно найти на старинных кельтских предметах, датируемых 200 г. до н.э. – 200 г. н.э.
Самый ранний мотив – спираль – первым исчез в начале Х столетия.

Спиральные узоры использовались главным образом в ювелирном деле и других художественных работах. Чаще всего выполнялись в виде эмалей, а не рисовались красками или чернилами. Множество рисунков были вырезаны на камне и не окрашены. Рукописные шедевры были созданы с помощью простых материалов – гусиного или вороньего пера. В качестве основы служил пергамент.

Кельтские художники отлично знали химические свойства пигментов, поэтому их рукописи изобиловали яркими красками.



Историки и искусствоведы давно пытаются определить корни кельтского искусства. Существует множество гипотез о происхождении кельтов, но нельзя не заметить очевидную связь кельтских орнаментов с орнаментами восточных стран (Индии, Тибета) и с узорами славянскими. Что это — случайность или закономерность? Следы ли это одного народа, пронесшего свою культуру через огромные расстояния, или простое совпадение? Хочется верить, что не совпадение. Хочется верить, что древние люди, назовем ли мы их ариями или как-то по-другому, в разных формах пытались донести простые, универсальные знания, мудрость, истинную для всех.

Древние кельты верили, что человеческий дух является частицей мирового Духа. Что через множество жизней, смертей и возрождений человек проходит путь к божественному совершенству. Каждый путь — особенный, каждый путь — неповторимое переплетение событий, судеб, испытаний и преодолений. Кельтские орнаменты — это символические карты Пути. Законы кельтов строго запрещали совершенствовать или менять ключевые детали орнаментов, считая, что их дали боги. Но, с другой стороны, это не мешало проявлять мастерам врожденный дар творчества.

Каждый орнамент составлен из отдельных узлов. Каждый узел создается из отдельной нити — нити жизни. Нить жизни, нить орнамента нигде не прерывается, она переходит из одного элемента в другой, а потом, через множество переплетений, возвращается обратно. Это символ непрерывности и связи всех вещей во вселенной.

Широко известные кельтские кресты зачастую в своем оформлении имеют много сходств с лабиринтами. Самые ранние кресты были простыми камнями крестовидной формы и находятся, в основном, в Ирландии и Северной Умбрии. Сам крест является универсальным древним символом союза небесных и земных сил, мужского и женского начала. Концы кельтского креста символизируют бесконечное духовное расширение сознания. Внутренний круг символизирует объединение и консолидацию земных и небесных сил в центральной точке, источнике духовной энергии. Созданием более сложных орнаментальных форм креста кельтская культура, видимо, обязана пиктам, имевшим давнюю и сложную традицию каменной резьбы. Считается, что именно пикты начали резать большие прямоугольные камни с тщательно выполненными сложными крестами на фронтальной поверхности и богато украшенными орнаментом боковыми и задней сторонами. По крайней мере именно этот тип крестов быстро распространился во всей кельтской культуре, появившись впервые в Северной Шотландии.

Спирали символизируют духовный рост. Кельтские спирали обычно тройные. Это демонстрирует тройственную природу духа, сконцентрированную в центральной точке, фокусе. Тройственность духовной природы выражена христианами в их божественной Троице.

Классические кельтские плетенки, воспринимаемые как обычное украшение и окантовка сложных орнаментов, символизируют Путь, земной и духовный. Мастер, создавая узор в ознаменование какого-то деяния, мог в плетенке заложить “запись” не только о том, сколько героев приняли участие в свершении, каков был их путь, но и кто, какие силы помогали или препятствовали героям.

Птицы – небесные посыльные, символы свободы и трансцендентности, символы духа, освобожденного от земных связей и общающегося с небесными силами. Возвращаясь на землю, они приносят весть богов – прорицания и указания. Птицы помогают смертным в их духовных и земных путешествиях. Стоит вспомнить, что в русской традиции птица, бьющаяся в окно – предвестник скорой кончины кого-то из живущих в доме.

В кельтской традиции ворон – птица конкретных предзнаменований. Голуби – птицы духовной жизни, любви и духовного благосостояния. Фазаны – птицы прорицания вообще, помогают прорицателям. Куропатка – птица хитрости. Утка – мост, соединяющий живительные силы земных вод с океаном небесных сил. Цапля – птица бдительности.

Заяц был священным животным кельтов, символом процветания, изобилия, хорошей жизни. В духовном плане заяц представляет рассвет, возрождение, бессмертие Духа. Это животное посвящено лунным богиням, властительницам и пряхам судеб. Заяц – небесный посыльный, посредник между смертными и богами. Но он также великий обманщик, обладающий силой трансформировать, изменять события и вещи. Петли заячьих следов на снегу читались кельтами как предзнаменования грядущих событий, рисунок узоров судьбы. Более всего заяц связан с Остерой или Естерой (Астарту, Иштар??), Богиней Весны, чье празднество возрождения жизни 11 апреля послужило основой созданию христианского праздника Пасхи .

Древние кельты приписывали змеям целительные силы. Живущие в глубинах Матери-Земли, они должны обладать знанием ее волшебных сил. Змеи приносят это знание на поверхность, чтобы Бригантия, Сирони и другие богини-целительницы могли их использовать. Вода священных источников, рек и озер насыщена живительной силой Земли. Волнообразные движения змей и приверженность многих из них к влажным местам очевидно связали их с водной стихией. Змеи, однако, не только защитники здоровья, но и символы глубин мудрости. В этом качестве они часто изображались на украшениях королей и жрецов. Меняя кожу каждый год, змея становится еще и символом регенерации, возрождения, возобновления жизненной энергии и духовной стойкости.

Одинокий, дикий, не поддающийся приручению, олень был главным солнечным животным кельтов. Рога, спадающие и вырастающие вновь каждый год, символизировали священное Древо Жизни, вместилище космических сил, центра, от которого распространяется и возобновляется жизнь, источник духовного возрождения и перерождения. Как символ избытка, процветания и мужества, рогатый олень представлял мужскую сторону баланса природы и был священным животным Рогатого Охотника. Великий Рогатый сам часто принимал облик белого оленя. Белый олень, сам бог, или его посланник, часто в кельтских легендах служит проводником герою в поисках волшебного.

Лошадь – символ Эпоны и Махи, кельтских богинь плодородия. Эти две богини покровительствовали конюшням и всем тем, кто работал с лошадьми. Как защитницы природы, они давали смертным пользоваться землей для своих нужд, не позволяя, однако, захватывать слишком большие территории в ущерб дикой природе. Для этого они охраняли вспаханные и возделанные земли, способствуя изобилию, защищая урожай. Обе богини связывались с целительными источниками и в таких местах археологи находят немало резных изображений лошади. Как богини плодородия и материнства, Эпона и Маха сопровождали и защищали смертных от рождения до смерти в течение всей жизни.

Вдоль побережий, мест обитания древних кельтов, стоят камни со стилизованными изображениями дельфинов, посвященных богине Nehalennia, “Указывающей Путь”. Как Богиня-Покровительница, она дает защиту путнику и на земных дорогах и после смерти. Кроме того, она представляет изобилие Матери-Земли, обеспечивая процветание людей, и часто изображается с Деревом Жизни и Рогом Изобилия. Ее силы воплощены в дельфинах, воронах и собаках. Дельфины – проводники души через воды Океана к Священному Острову и представляют духовное очищение. Вороны предсказывают опасность и требуют быть настороже. Собаки – символ верности, защиты и осторожности. Собаки защищают дорожную землю. Путник, оказавшийся в лесу или незнакомом диком месте может чувствовать себя в безопасности, устроившись на ночлегна краю дороги – никакие враждебные волшебные силы не посмеют тронуть того, кто находится под защитой собак Богини. Nehalennia часто связывается с таинственными силами жизни и целительными свойствами океанов, рек, священных родников.

Рыбы – символ Высшей Мудрости и прорицания. Морские рыбы, свободно путешествующие в океанских глубинах, были когда-то священными спутниками Владыки Мирового Океана – Лиира. Упоминаний об этом боге почти не сохранилось. Это самый древний из богов, самый старший. Океан, владыкой которого он был, это не вода, покрывающая большую часть планеты, а безбрежность Космоса. Земной океан лишь символизировал просторы Вселенной. Кроме рыб Лиира сопровождал альбатрос – его священная птица. Альбатрос символизирует вечное движение к совершенству и поиск божественной мудрости.

Различные формы драконов существуют во многих культурах. Греческое слово дракон по некоторым источникам означает “видеть несомненно, ясно”. Т.е., возможно, драконы – видящие истину. Драконам, действительно, приписывается дар прорицания. Крылатый змей кельтов – Дух-Защитник, соединяющий небесные и земные силы для создания защитного покрывала Планеты. В этой роли драконы являются стражами врат в иные миры, охраняя землю и ее жителей от вторжения враждебных сил. Они же защищают источники знания и пророческой мудрости от вторжения непосвященных. Их часто изображают в виде стилизованных спиралей и лабиринтов. Логова Драконов – священные места, источники энергий земли и места обретения духовной силы. Часто священные каменные круги Британских Островов обозначали именно такие места. В геральдике драконы символизируют независимость, мудрость и лидерство.

Священное дерево символизирует духовную энергию, жизнь и мудрость. Одиноко стоящие деревья имели для кельтов особое значение, являясь земным воплощением сакрального Древа Жизни. Священное дерево и ритуалы, совершаемые в тени его кроны, давали новые жизненные силы, долголетие, способствовали духовному развитию. Это символ щедрости Земли. Древо Жизни пьет своими корнями священные воды жизни из сердца Матери-Земли. Раскрывая ветви своей кроны в небесах, оно обеспечивает связь между всем сущим, соединяя Небо и Землю. Этот союз создает священное место духовной силы и мудрости, средоточие силы народа, источник магии. Около таких деревьев часто воздвигались стоячие камни и каменные кресты. Впоследствии на этих местах Силы часто строились христианские церкви.

Листья, часто включаемые в кельтские орнаменты, символизируют силу конкретных пород деревьев и помощь богов, которым эти деревья посвящены. Поскольку культ деревьев был развит и весьма сложен у кельтов, символика листьев и плодов требует отдельного рассмотрения.

Котел в кельтской мифологии – символ вдохновения и знания, а также источник трансформирующих, преобразующих и возрождающих сил. Магия Священного Котла стирает границы между человеком, животным и божеством. Любая форма может преобразоваться в любую другую посредством этой магии. Хранительница Котла – Серридвен, богиня преобразования, метаморфоз. Кельты знали о бессмертии Духа и возможности его возрождения, как в физическом плане существования, так и в духовном. Священным животным Серридвен был кабан – символ богатства, гостеприимства и праздника.

Дочь Дагды, отца богов, Бригантия очень важное божество у кельтов. Бригантия – солнечная богиня и ее стихии – свет и огонь. Поскольку она также Богиня-Целительница, она связана с водой и змеями. Змеи обладают тайным знанием, а вода – источник жизни. Поэтому святилища Бригантии часто расположены у священных источников. Туда приходили беременные женщины, чтобы получить помощь Богини в родах. Многие реки в мире кельтов носят различные формы ее имени, свидетельствуя о ее связи с водой. Будучи владычицей всех форм огня, Бригантия покровительствует кузнецам, защищает домашний очаг и наказывает пожаром. Духовный свет – тоже ее стихия. Поэтому она – муза для музыкантов, поэтов и всех творческих людей. Ее имя означает яркость, сияние света.

Близнецы или пара – один из важнейших символов кельтской мифологии. Это – союз мужского и женского начал, дарующий новые жизни и сохраняющий динамический баланс в природе на пути эволюции. Это священный союз небесных и земных сил, который дает мир и гармонию, благословение земле и людям. Божественная пара представляет собой двойственность природы, партнерство, единение, в котором каждый партнер сохраняет свою независимость в общем равновесии. Символы, связанные с божественной парой – рог изобилия, ковш, плоды, цветы, сосуды с вином и животные. Все это – эмблемы изобилия и благосостояния.

Как правило, кельтское искусство ассоциируется прежде всего со сложными переплетениями шнуровых орнаментов. Они появились позднее всех остальных элементов, лишь в VI-VII веках, но в христианский период истории кельтского искусства стали его символом. Шнуровые орнаменты очень разнообразны: они могут иметь четкую геометрическую форму или извиваться пышной вязью. Кельты не любили оставлять пустые пространства, а узлы идеально подходят для заполнения любой поверхности. Такие орнаменты напоминают переплетающиеся ленты и позволяют сымитировать плетеные изделия. Самые красивые и замысловатые узоры представляют собой извивы одной-единственной линии.
Есть лишь одно правило, которое надо, по возможности, соблюдать, работая со шнуровыми орнаментами: при перекрещивании полосу нужно пропускать то сверху, то снизу другой полосы. Если один раз линия прошла под пересекающей, то в следующий раз она должна пройти над встретившейся на ее пути полосой. Правда, порой соблюсти это правило не удается, и тогда приходится идти на компромисс.

Прямоугольные орнаменты
Прямоугольные орнаменты, лабиринты и узоры из базовых геометрических фигур состоят из диагональных и прямых линий, образующих полосы одинаковой ширины. Все эти мотивы характерны для кельтского декоративного искусства.
Прямоугольные мотивы не предполагают широкого использования цвета только потому, что отдельные участки получаются незамкнутыми и отсутствуют линии, которые отделяли бы область одного цвета от другого.

Зооморфные, антропоморфные и растительные мотивы
Зооморфные мотивы представляют собой рисунки, изображающие животных. В те или иные исторические периоды кельтов интересовали разные животные: на древнейших памятниках, в сценах охоты или войны обычно изображали коней и вепрей. Ко времени появления первых рукописей кельты стали чаще рисовать лесных зверей, птиц и рептилий – как правило, в сложных, переплетающихся узорах.
Есть три типа изображений животных, каждый из которых имеет свои особенности. Проще всего выглядят змеи, больше напоминающие переплетенные ленты с головой и хвостом, к тому же одинаковой толщины по всей длине. В некоторых узорах от каждого глаза отходят заплетающиеся украшения с узлами на конце. Птиц рисуют со множеством перьев и завитушек, а из их обычных с виду тел вырастают причудливо изогнутые шеи. Длинные хвостовые перья образуют сложные переплетения, а от затылка также может тянуться завитой отросток.
В древних рукописях, если верить тексту, рядом с рисунками явно изображены львы, но на самом деле эти звери выглядят, как собаки, поэтому сейчас их считают собаками. В месте соединения их ног с телом часто рисовали спирали, так что одно Изображение имело три основных признака позднекельтского искусства: обилие переплетений, зооморфные мотивы и спирали.
Антропоморфные мотивы. Кельты считали голову местом пребывания бессмертной души. Они верили, что, изображая голову врага, можно получить над ним власть и управлять его духом. Эту часть человеческого тела, одна сторона которого присоединяется к туловищу, а другая – разделяется на части для образования переплетающихся конечностей, изображали с опущенными уголками рта и широко открытыми глазами. Длинная борода и волосы формировали дополнительные полосы. Антропоморфные мотивы часто создаются в форме свастики и включают животных и птиц.
Растительные мотивы. Узоры, включающие растительные элементы, особенно цветы лотоса, считались самыми ранними художественными формами в Древнем Египте, возникшими из спиралей и завитков. Они были преобразованы в мотивы, в которые вплетались животные и птицы.
Пальметта представляет собой стилизованный веерообразный лист. Она появилась в Египте около 3000 гг. до н.э. и часто использовалась для украшения бордюров; в греческих узорах сочетались листья аканта и цветок лотоса. В древних кельтских узорах соединялись пальметта и цветок лотоса, наряду с узором в виде лиры, состоявшей из двух S-образных кривых.
В растительных орнаментах листья создавали арабески. Кривые завитки переплетались между собой по обеим сторонам от стебля и часто заканчивались спиралями.
Виноградная лоза имела особое теологическое значение, поэтому ее Изображение нередко встречается на кельтских каменных крестах, сохранившихся на севере Англии.

Спиральные узоры
Спирали – один из древнейших известных человеку декоративных элементов, который дошел от языческого кельтского искусства до позднехристианского. Однако к концу христианского периода их потеснили переплетения и зооморфные изображения. Впервые спиральные мотивы были обнаружены в Ньюгрейндже (Ирландия) на каменном памятнике, созданном примерно в 3200 году до н.э., за тысячи лет до появления кельтского искусства.
Спиралевидные формы встречаются и в природе – вспомните раковины улиток и завивающиеся побеги папоротника. Возможно, именно поэтому древние кельты наделяли мотивы спиралей символическим смыслом. В течение всей истории человечества спираль привлекала внимание ученых. «Рост» спирали происходит согласно числам Фибоначчи (ряд чисел, в котором каждое следующее число – сумма двух предыдущих).
По разнообразию и изощренности спиральных мотивов кельты превзошли все прочие народы.
Самая характерная особенность кельтских узоров этого типа – то, что группы спиралей в них соединяются С или S-образными кривыми. Раскручиваясь, спирали приобретают форму воронки и встречаются с другими спиралями и воронками, образуя соединения миндалевидной формы.
В сочетании с центральными завихрениями, которые тоже могут выглядеть по-разному, и строгой соразмерностью частей рисунка это может по-настоящему гипнотизировать.


Образы святых и ангелов
Обычно в произведениях кельтского искусства не бывает подобных сюжетов, однако рукописи составляют исключение – в частности, в Келлской Библии огромное количество рисунков иллюстрируют содержание. Здесь есть изображения евангелистов, их символов, ангелов, монахов, Девы Марии, Иисуса Христа и даже Бога-Отца. Чаще всего попадаются
Ангелы, так как считалось, что они постоянно незримо присутствуют на земле.
Келлская Библия полна символических образов: кресты, львы, змеи, павлины, чаши и виноградные лозы соотносятся с Христом. Важное место занимают и рисунки, представляющие четырех евангелистов: Матфея, Марка, Луку и Иоанна – и соответствующие символы (ангела, льва, быка и орла).
Шест с круглым диском на конце, который держат два ангела, называется flabellum (знамя); этот символ пришел в раннее христианство с востока, где таким опахалом отгоняли мух во время богослужений. Возможно, кельты-христиане считали, что его Изображение защищает от нечистой силы.


Древо жизни
Один из редких мотивов позднего кельтского искусства – древо жизни. Больше всего его традиционных изображений в Келлской Библии; этот же мотив высечен на каменных плитах, найденных в основном в Шотландии. В Келлской Библии древо жизни, похоже, является одним из символов Христа (вместо традиционной лозы). Часто среди его ветвей можно увидеть виноград.
Дерево растет в горшке или котле. Вообще для кельтов котел был очень важным предметом. В кельтской мифологии котлам часто приписываются волшебные свойства: они могут накормить, повысить положение героя в обществе и сделать его мудрее. Считается, что подобный котел стал прообразом чаши Грааля, которую искали рыцари короля Артура. Сочетающий в себе виноградную лозу и котел, мотив древа жизни весьма важен для древнекельтского искусства.


Латенские мотивы
Появившийся в 500 году до н.э. латенский стиль относится к самому раннему периоду собственно кельтского искусства. Его создатели обожали шлемы, мечи, щиты, всевозможные сосуды, котлы и парадные конские попоны – все это они изображали в сценах охоты, войны, пиров и других кельтских развлечений, популярных еще в железном веке. Памятники того времени сильно отличаются от произведений более позднего периода.
Благодаря одной интересной особенности латенский стиль прозвали «стилем Чеширского кота» (в честь персонажа из «Алисы в стране чудес», любившего то появляться, то исчезать из виду по частям). Если внимательно приглядеться к плавно перетекающим друг в друга рисункам на свитках из Вальдальгесхейма, можно различить нечто вроде глаз, носов и даже лиц.
Еще одно направление искусства того же времени – зеркальный стиль Южной Англии. Бронзовые зеркала с одной стороны полировали, а с другой – украшали резьбой и высеченными узорами.
Латенское искусство характеризуется одновременно простотой и изощренностью мотивов, что опровергает определение «варварское», данное ему классиками литературы и их последователями.


Алфавит
Основную часть украшенных рисунками рукописей составляет текст, написанный по латыни, что делает его практически недоступным для большинства людей.
В Линдисфарнском Евангелии есть параллельный перевод на англосаксонское наречие середины Х века – хоть он и представляет интерес для историков, но совершенно не помогает понять написанное.
В Келлской Библии 680 страниц и лишь немногие из них богато иллюстрированы. Все остальное – просто текст, хотя и здесь можно найти множество узорных буквиц, иногда в виде настолько причудливых тел животных, что сложно понять, какая же это буква.

---

Нашла магазин под кодовым названием "Смерть зарплате".....
У нас открылся "Леонардо"....

---

Одна из моих любимых сказок

История года
Сказки Ганса Христиана Андерсена

Дело было в конце января; бушевала страшная метель; снежные вихри носились по улицам и переулкам; снег залеплял окна домов, валился с крыш комьями, а ветер так и подгонял прохожих. Они бежали, летели стремглав, пока не попадали друг другу в объятия и не останавливались на минуту, крепко держась один за другого. Экипажи и лошади были точно напудрены; лакеи стояли на запятках спиною к экипажам и к ветру, а пешеходы старались держаться за ветром под прикрытием карет, едва тащившихся по глубокому снегу. Когда же наконец метель утихла и вдоль домов прочистили узенькие дорожки, прохожие беспрестанно сталкивались и останавливались друг перед другом в выжидательных позах: никому не хотелось первому шагнуть в снежный сугроб, уступая дорогу другому. Но вот, словно по безмолвному соглашению, каждый жертвовал одною ногой, опуская ее в снег.

К вечеру погода совсем стихла; небо стало таким ясным, чистым, точно его вымели, и казалось даже как-то выше и прозрачнее, а звездочки, словно вычищенные заново, сияли и искрились голубоватыми огоньками. Мороз так и трещал, и к утру верхний слой снега настолько окреп, что воробьи прыгали по нему, не проваливаясь. Они шмыгали из сугроба в сугроб, прыгали к по прочищенным тропинкам, но ни тут, ни там не попадалось ничего съедобного. Воробышки порядком иззябли.

— Пип! — говорили они между собою. — И это Новый год! Да он хуже старого! Не стоило и менять! Нет, мы недовольны, и не без причины!

— А люди-то, люди-то что шуму наделали, встречая Новый год! — сказал маленький иззябший воробышек. — И стреляли, и глиняные горшки о двери разбивали, ну, словом, себя не помнили от радости — и все оттого, что старому паду пришел конец! Я было тоже обрадовался, думал, что вот теперь Наступит тепло; не тут-то было! Морозит еще пуще прежнего! Люди, видно, сбились с толку и перепутали времена года!

— И впрямь! — подхватил третий — старый воробей с седым хохолком. — У них ведь имеется такая штука — собственного их изобретения — календарь, как они зовут ее, и вот они воображают, что все на свете должно идти по этому календарю! Как бы не так! Вот придет весна, тогда и наступит Новый год, а никак не раньше, так уж раз навсегда заведено в природе, и я придерживаюсь этого счисления.

— А когда же придет весна? — спросили другие воробьи.

— Она придет, когда прилетит первый аист. Но он не особенно-то аккуратен, и трудно рассчитать заранее, когда именно он прилетит! Впрочем, уж если вообще разузнавать об этом, то не здесь, в городе — тут никто ничего не знает толком, — а в деревне! Полетим-ка туда дожидаться весны! Туда она все-таки скорее придет!

— Все это прекрасно! — сказала воробьиха, которая давно вертелась тут же и чирикала, но в разговор не вступала. — Одно вот только: здесь, в городе, я привыкла к некоторым удобствам, а найду ли я их в деревне — не знаю! Тут есть одна человечья семья; ей пришла разумная мысль — прибить к стене три-четыре пустых горшка из-под цветов. Верхним краем они плотно прилегают к стене, дно же обращено наружу, и в нем есть маленькое отверстие, через которое я свободно влетаю и вылетаю. Там-то мы с мужем и устроили себе гнездо, оттуда повылетели и все наши птенчики. Понятное дело, люди устроили все это для собственного удовольствия, чтобы полюбоваться нами; иначе бы они и пальцем не шевельнули! Они бросают нам хлебные крошки, — тоже ради своего удовольствия, — ну, а нам-то все-таки корм! Таким образок, мы здесь до некоторой степени обеспечены, и я думаю, что мы с мужем останемся здесь! Мы тоже очень недовольны, но все-таки останемся.

— А мы полетим в деревню — поглядеть, не идет ли весна! — сказали другие и улетели.

В деревне стояла настоящая зима, и было, пожалуй, еще холоднее, чем в городе. Резкий ветер носился над снежными полями. Крестьянин в больших теплых рукавицах ехал на санях, похлопывая руками, чтобы выколотить из них мороз, кнут лежал у него на коленях, но исхудалые лошади бежали рысью; пар так и валил от них. Снег скрипел под полозьями, а воробьи прыгали по санным колеям и мерзли.

— Пип! Когда же придет весна? Зима тянется что-то уж больно долго!

— Больно долго! — послышалось с высокого холма, занесенного снегом, и эхом прокатилось по полям. Может статься, это и было только эхо, а может быть, и голос диковинного старика, сидевшего на холме на куче сена. Старик был бел как лунь — с белыми волосами и бородою, и одет во что-то вроде белого крестьянского тулупа. На бледном лице его так и горели большие светлые глаза.

— Что это за старик? — спросили воробьи.

— Я знаю его! — сказал старый ворон, сидевший на плетне. Он снисходительно сознавал, что «все мы — мелкие пташки перед творцом», и потому благосклонно взялся разъяснить воробьям их недоумение.

— Я знаю, кто он. Это Зима, старый прошлогодний повелитель. Он вовсе не умер еще, как говорит календарь, и назначен регентом до появления молодого принца, Весны. Да, Зима еще правит у нас царством! У! Что, продрогли небось, малыши?

— Ну, не говорил ли я, — сказал самый маленький воробышек, — что календарь — пустая человечья выдумка! Он совсем не приноровлен к природе. Да и разве у людей есть какое-нибудь чутье? Уж предоставили бы они распределять времена года нам — мы потоньше, почувствительнее их созданы!

Прошла неделя, другая. Лес уже почернел, лед на озере стал походить на застывший свинец, облака... нет, какие там облака?! Сплошной туман окутал всю землю. Большие черные вороны летали стаями, но молча; все в природе словно погрузилось в тяжелый сон. Но вот по озеру скользнул солнечный луч, и лед заблестел, как расплавленное олово. Снежный покров на полях и на холмах уже потерял свой блеск, но белая фигура старика Зимы сидела еще на прежнем месте, устремив взор к югу. Он и не замечал, что снежная пелена все уходила в землю, что там и сям проглянули клочки зеленого дерна, на которых толклись кучи воробьев.

— Кви-вит! Кви-вит! Уж не весна ли?

— Весна! — прокатилось эхом над полями и лугами, пробежало по темно-бурым лесам, где стволы старых деревьев оделись уже свежим, зеленым мхом. И вот с юга показалась первая пара аистов. У каждого на спине сидело по прелестному ребенку: у одного — мальчик, у другого — девочка. Ступив на землю, дети поцеловали ее и пошли рука об руку, а по следам их расцветали прямо на снегу белые цветочки. Дети подошли к старику Зиме и прильнули к его груди. В то же мгновение все трое, а с ними и вся местность, исчезли в облаке густого, влажного тумана. Немного погодя подул ветер и разом разогнал туман; просияло солнышко — Зима исчезла, и на троне природы сидели прелестные дети Весны.

— Вот это так Новый год! — сказали воробьи. — Теперь, надо полагать, нас вознаградят за все зимние невзгоды!

Куда ни оборачивались дети — всюду кусты и деревья покрывались зелеными почками, трава росла все выше и выше, хлеба зеленели ярче. Девочка так и сыпала на землю цветами; у нее в переднике было так много цветов, что, как она ни торопилась разбрасывать их, передник все был полнехонек. В порыве резвости девочка брызнула на яблони и персиковые деревья настоящим цветочным дождем, и деревца стояли в полном цвету, даже не успев еще как следует одеться зеленью.

Девочка захлопала в ладоши, захлопал и мальчик, и вот, откуда ни возьмись, налетели, с пением и щебетанием, стаи птичек: «Весна пришла!»

Любо было посмотреть кругом! То из одной, то из другой избушки выползали за порог старые бабушки, поразмять на солнышке свои косточки и полюбоваться на желтые цветочки, золотившие луг точь-в-точь как и в дни далекой юности старушек. Да, мир вновь помолодел, и они говорили: «Что за благодатный денек сегодня!»

Но лес все еще оставался буро-зеленым, на деревьях не было еще листьев, а одни почки; зато на лесных полянах благоухал уже молоденький дикий ясминник, цвели фиалки и анемоны. Все былинки налились живительным соком; по земле раскинулся пышный зеленый ковер, и на нем сидела молодая парочка, держась за руки. Дети Весны пели, улыбались и все росли да росли.

Теплый дождичек накрапывал с неба, но они и не замечали его: дождевые капли смешивались со слезами радости жениха и невесты. Юная парочка поцеловалась, и в ту же минуту лес оделся зеленью. Встало солнышко — все деревья стояли в роскошном лиственном уборе.

Рука об руку двинулись жених с невестой под этот свежий густой навес, где зелень отливала, благодаря игре света и теней, тысячами различных оттенков. Девственно чистая, нежная листва распространяла живительный аромат, звонко и весело журчали ручейки и речки, пробираясь между бархатисто-зеленой осокой и пестрыми камушками. «Так было, есть и будет во веки веков!» — говорила вся природа. Чу! Закуковала кукушка, зазвенела песня жаворонка! Весна была в полном разгаре; только ивы все еще не снимали со своих цветочков пуховых рукавичек; такие уж они осторожные — просто скучно!

Дни шли за днями, недели за неделями, землю так и обдавало теплом; волны горячего воздуха проникали в хлебные колосья, и они стали желтеть. Белый лотос севера раскинул по зеркальной глади лесных озер свои широкие зеленые листья, и рыбки прятались под их тенью. На солнечной стороне леса, за ветром, возле облитой солнцем стены крестьянского домика, где пышно расцветали под жгучими ласками солнечных лучей роскошные розы и росли вишневые деревья, осыпанные сочными, черными, горячими ягодами, сидела прекрасная жена Лета, которую мы видели сначала девочкой, а потом невестой. Она смотрела на темные облака, громоздившиеся друг на друга высокими черно-синими, угрюмыми горами; они надвигались с трех сторон и наконец нависли над лесом, как окаменелое, опрокинутое вверх дном море. В лесу все затихло, словно по мановению волшебного жезла; прилегли ветерки, замолкли пташки, вся природа замерла в торжественном ожидании, а по дороге и по тропинкам неслись сломя голову люди в телегах, верхом и пешком, — все спешили укрыться от грозы. Вдруг блеснул ослепительный луч света, словно солнце на миг прорвало тучи, затем вновь воцарилась тьма и прокатился глухой раскат грома. Вода хлынула с неба потоками. Тьма и свет, тишина и громовые раскаты сменяли друг друга. По молодому тростнику, с коричневыми султанами на головках, так и ходили от ветра волны за волнами; ветви деревьев совсем скрылись за частою дождевою сеткою; свет и тьма, тишина и громовые удары чередовались ежеминутно. Трава и колосья лежали пластам; казалось, они уже никогда не в силах будут подняться. Но вот ливень перешел в крупный, редкий дождь, выглянуло солнышко, и на былинках и листьях засверкали крупные перлы; запели птички, заплескались в воде рыбки, заплясали комары. На камне, что высовывался у самого берега из соленой морской пены, сидело и грелось на солнышке Лето, могучий, крепкий, мускулистый муж. С кудрей его стекали целые потоки воды, и он смотрел таким освеженным, словно помолодевшим после холодного купанья. Помолодела, освежилась и вся природа, все вокруг цвело с небывалою пышностью, силой и красотой! Наступило лето, теплое, благодатное лето!

От густо взошедшего на поле клевера струился сладкий живительный аромат, и пчелы жужжали над местом древних собраний. Жертвенный камень, омытый дождем, ярко блестел на солнце; цепкие побеги ежевики одели его густою бахромой. К нему подлетела царица пчел со своим роем; они возложили на жертвенник плоды от трудов своих — воск и мед. Никто не видал жертвоприношения, кроме самого Лета и его полной жизненных сил подруги; для них-то и были уготованы жертвенные дары природы.

Вечернее небо сияло золотом; никакой церковный купол не мог сравниться с ним; от вечерней и до утренней зари сиял месяц. На .дворе стояло лето.

И дни шли за дням, недели за неделями. На полях засверкали блестящие косы и серпы, ветви ветки яблонь согнулись под тяжестью красных и золотых плодов. Душистый хмель висел крупными кистями. В тени орешника, осыпанного орехами, сидевшими в зеленых гнездышках, отдыхали муж с женою — Лето со своею серьезною, задумчивою подругою.

— Что за роскошь! — сказала она. — Что за благодать, куда ни поглядишь! Как хорошо, как уютно на земле, и все-таки — сама не знаю почему — я жажду... покоя, отдыха... Других слов подобрать не могу! А люди уж снова вспахивают поля! Они вечно стремятся добыть себе больше и больше!.. Вон аисты ходят по бороздам вслед за плугом… Это они, египетские птицы, принесли нас сюда! Помнишь, как мы прилетели сюда, на север, детьми?.. Мы принесли с собой цветы, солнечный свет и зеленую листву! А теперь... ветер почти всю ее оборвал, деревья побурели, потемнели и стали похожи на деревья юга; только нет на них золотых плодов, какие растут там!

— Тебе хочется видеть золотые плоды? — сказало Лето. — Любуйся! — Он махнул рукою — и леса запестрели красноватыми и золотистыми листьями. Вот было великолепие! На кустах шиповника засияли огненно-красные плоды, ветви бузины покрылись крупными темно-красными ягодами, спелые дикие каштаны сами выпадали из темно-зеленых гнезд, а в лесу снова зацвели фиалки.

Но царица года становилась все молчаливее и бледнее.

— Повеяло холодом! — говорила она. — По ночам встают сырые туманы. Я тоскую по нашей родине!

И она смотрела вслед улетавшим на юг аистам и протягивала к ним руки. Потом она заглянула в их опустевшие гнезда; в одном вырос стройный василек, в другом — желтая сурепка, словно гнезда только для того и были свиты, чтобы служить им оградою! Залетели туда и воробьи.

— Пип! А куда же девались хозяева? Ишь, подуло на них ветерком — они и прочь сейчас! Скатертью дорога!

Листья на деревьях все желтели и желтели, начался листопад, зашумели осенние ветры — настала поздняя осень. Царица года лежала на земле, усыпанной пожелтевшими листьями; кроткий взор ее был устремлен на сияющие звезды небесные; рядом с нею стоял ее муж. Вдруг поднялся вихрь и закрутил сухие листья столбом. Когда вихрь утих — царицы года уже не было; в холодном воздухе кружилась только бабочка, последняя в этом году.

Землю окутали густые туманы, подули холодные ветры, потянулись долгие темные ночи. Царь года стоял с убеленною сединой головою; но сам он не знал, что поседел, — он думал, что кудри его только запушило снегом! Зеленые поля покрылись тонкою снежною пеленою.

И вот колокола возвестили наступление сочельника.

— Рождественский звон! — сказал царь года. — Скоро народится новая царственная чета, а я обрету покой, унесусь вслед за нею на сияющую звезду!

В свежем, зеленом сосновом лесу, занесенном снегом, появился рождественский ангел и осветил молодые деревца, предназначенные служить символом праздника.

— Радость в жилищах людей и в зеленом лесу! — сказал престарелый царь года; в несколько недель он превратился в белого как лунь старика. — Приближается час моего отдыха! Корона и скипетр переходят к юной чете.

— И все же власть пока в твоих руках! — сказал ангел. — Власть, но не покой! Укрой снежным покровом молодые ростки! Перенеси терпеливо торжественное провозглашение нового повелителя, хотя власть еще и в твоих руках! Терпеливо перенеси забвение, хотя ты и жив еще! Час твоего успокоения придет, когда настанет весна!

— Когда же настанет весна? — спросила Зима.

— Когда прилетят с юга аисты!

И вот седоволосая, седобородая, обледеневшая, старая, согбенная, но все еще сильная и могущественная, как снежные бури и метели, сидела Зима на высоком холме, на куче снега, и не сводила глаз с юга, как прошлогодняя Зима. Лед трещал, снег скрипел, конькобежцы стрелой скользили по блестящему льду озер, вороны и вороны чернели на белом фоне; не было ни малейшего ветерка. Среди этой тишины Зима сжала кулаки, и — толстый лед сковал все проливы.

Из города опять прилетели воробьи и спросили:

— Что это за старик там?

На плетне опять сидел тот же ворон или сын его — все едино — и отвечал им:

— Это Зима! Прошлогодний повелитель! Он не умер еще, как говорит календарь, а состоит регентом до прихода молодого принца — Весны!

— Когда же придет Весна? — спросили воробьи. — Может быть, у нас настанут лучшие времена, как переменится правительство! Старое никуда не годится!

А Зима задумчиво кивала голому черному лесу, где так ясно, отчетливо вырисовывались каждая веточка, каждый кустик. И землю окутали облака холодных туманов; природа погрузилась в зимнюю спячку. Повелитель года грезил о днях своей юности и зрелости, и к утру все леса оделись сверкающей бахромой из инея, — это был летний сон Зимы; взошло солнышко, и бахрома осыпалась.

— Когда же придет Весна? — опять спросили воробьи.

— Весна! — раздалось эхом с снежного холма.

И вот солнышко стало пригревать все теплее и теплее, снег стаял, птички защебетали: «Весна идет!»

Высоко-высоко по поднебесью несся первый аист, за ним другой; у каждого на спине сидело по прелестному ребенку. Дети ступили на поля, поцеловали землю, поцеловали и безмолвного старика Зиму, и он, как Моисей с горы, исчез в тумане!

История года кончена.

— Все это прекрасно и совершенно верно, — заметили воробьи, — но не по календарю, а потому никуда не годится!

---

Ненавижу компьютеры и наших программистов на работе!!!!!!
Ёж - птица гордая... пока не пнешь - не полетит.... Походу это девиз наших товарищей......
Блин.. пока у меня не навернулся третий!!! документ в процессе работы.. и на этой почве не сдали нервы... эта сволочь даже зад от стула не оторвала!